Поэзия цветочного мира

Лугом пройдешь, как садом,
Садом - в цветенье диком,
Ты не удержишься взглядом,
Чтоб не припасть к гвоздикам.

Сергей Есенин

Гвоздика белая, в тебе печаль таится
В сакральном одеянье, словно жрица,
Отшельницей таинственной стоишь,
И кажется сейчас вдруг воспаришь

И станешь бликом серебристо–белым.
На черном фоне я тебя рисую мелом.
Очередные происходят чудеса -
Ты отражаешься звездою в небесах.

«Колокольчики мои» Алексей Толстой

Колокольчики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Темно-голубые?
И о чем звените вы
В день веселый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?

Конь несет меня стрелой
На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
Бьет своим копытом.
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не кляните вы меня,
Темно-голубые!

Я бы рад вас не топтать,
Рад промчаться мимо,
Но уздой не удержать
Бег неукротимый!
Я лечу, лечу стрелой,
Только пыль взметаю;
Конь несет меня лихой, —
А куда? не знаю!

Он ученым ездоком
Не воспитан в холе,
Он с буранами знаком,
Вырос в чистом поле;
И не блещет как огонь
Твой чепрак узорный,
Конь мой, конь, славянский конь,
Дикий, непокорный!

Есть нам, конь, с тобой простор!
Мир забывши тесный,
Мы летим во весь опор
К цели неизвестной.
Чем окончится наш бег?
Радостью ль? кручиной?
Знать не может человек —
Знает бог единый!

Упаду ль на солончак
Умирать от зною?
Или злой киргиз-кайсак,
С бритой головою,
Молча свой натянет лук,
Лежа под травою,
И меня догонит вдруг
Медною стрелою?

Иль влетим мы в светлый град
Со кремлем престольным?
Чудно улицы гудят
Гулом колокольным,
И на площади народ,
В шумном ожиданье,
Видит: с запада идет
Светлое посланье.

В кунтушах и в чекменях,
С чубами, с усами,
Гости едут на конях,
Машут булавами,
Подбочась, за строем строй
Чинно выступает,
Рукава их за спиной
Ветер раздувает.

И хозяин на крыльцо
Вышел величавый;
Его светлое лицо
Блещет новой славой;
Всех его исполнил вид
И любви и страха,
На челе его горит
Шапка Мономаха.

«Хлеб да соль! И в добрый час! —
Говорит державный, —
Долго, дети, ждал я вас
В город православный!»
И они ему в ответ:
«Наша кровь едина,
И в тебе мы с давних лет
Чаем господина!»

Громче звон колоколов,
Гусли раздаются,
Гости сели вкруг столов,
Мед и брага льются,
Шум летит на дальний юг
К турке и к венгерцу —
И ковшей славянских звук
Немцам не по сердцу!

Гой вы, цветики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Темно-голубые?
И о чем грустите вы
В день веселый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?

Белая роза дышала на тонком стебле.
Девушка вензель чертила на зимнем стекле.

Голуби реяли смутно сквозь призрачный снег.
Грезы томили все утро предчувствием нег.

Девушка долго и долго ждала у окна.
Где-то за морем тогда расцветала весна.

Вечер настал, и земное утешилось сном.
Девушка плакала ночью в тиши,— но о ком?

Белая роза увяла без слез в эту ночь.
Голуби утром мелькнули — и кинулись прочь.

Валерий Брюсов

Моя душа, как лотос чистый
В томленьи водной тишины,
Вскрывает венчик серебристый
При кротком таинстве луны.

Твоя любовь, как луч туманный,
Струит немое волшебство.
И мой цветок благоуханный
Заворожен печалью странной,
Пронизан холодом его.

Мирра Лохвицкая
1897

Осыпаются астры в садах,
Стройный клен под окошком желтеет,
И холодный туман на полях
Целый день неподвижно белеет.

Ближний лес затихает, и в нем
Показалися всюду просветы,
И красив он в уборе своем,
Золотистой листвою одетый.

Но под этой сквозною листвой
В этих чащах не слышно ни звука...
Осень веет тоской,
Осень веет разлукой!

Поброди же в последние дни
По аллее, давно молчаливой,
И с любовью и с грустью взгляни
На знакомые нивы.

В тишине деревенских ночей
И в молчанье осенней полночи
Вспомни песни, что пел соловей,
Вспомни летние ночи

И подумай, что годы идут,
Что с весной, как минует ненастье,
Нам они не вернут
Обманувшего счастья...




Иван Бунин

Анна Ахматова

"Цветы, холодные от рос"

Цветы, холодные от рос
И близкой осени дыханья,
Я рву для пышных, жарких кос,
Еще не знавших увяданья.

В их ночи душно-смоляной,
Повитой сладостною тайной,
Они надышатся весной
Ее красы необычайной.

Но в вихре звуков и огней
С главы сияющей, порхая,
Они падут - и перед ней
Умрут, едва благоухая.

И, движим верною тоской,
Их усладит мой взор покорный, -
Благоговеющей рукой
Сберет любовь их прах тлетворный.

ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ
В блеске огней, за зеркальными стеклами,
Пышно цветут дорогие цветы,
Нежны и сладки их тонкие запахи,
Листья и стебли полны красоты.

Их возрастили в теплицах заботливо,
Их привезли из-за синих морей;
Их не пугают метели холодные,
Бурные грозы и свежесть ночей...

Есть на полях моей родины скромные
Сестры и братья заморских цветов:
Их возрастила весна благовонная
В зелени майской лесов и лугов.

Видят они не теплицы зеркальные,
А небосклона простор голубой,
Видят они не огни, а таинственный
Вечных созвездий узор золотой.

Веет от них красотою стыдливою,
Сердцу и взору родные они
И говорят про давно позабытые
Светлые дни.

Иван Бунин

"Шиповник"

***

Среди цветов малокровных,
Теряющих к осени краски,
Пылает поздний шиповник,
Шипящий, закатно-красный.

Годные только в силос,
Качаясь, как богдыханы,
Цветы стоят «безуханны»,
Как в старину говорилось.

А этот в зеленой куще,
Лицом отражая запад,
Еще излучает ликующий
Высокомерный запах.

Как будто, ничуть не жалея
Тебя со всей твоей братией,
Сейчас прошла по аллее
Женщина в шумном платье.

Запах... Вдыхаю невольно
Это холодное пламя...
Оно омывает память,
Как музыкальные волны.

Давно уже спит в могиле
Та женщина в каплях коралла,
Что раз назвала меня:
«милый» –
И больше не повторяла.

Было ли это когда-то?
Прошли океаны
да рельсы...
Но вот
шиповник
зарделся,
Полный ее аромата,

И, алой этой волною
Рванувшись ко мне отчаянно,
Женщина снова со мною
С лаской своей случайной.



Илья Сельвинский

"Цветы"


Цветы живут в людских сердцах;
Читаю тайно в их страницах
О ненамеченных границах,
О нерасцветших лепестках.

Я знаю души, как лаванда,
Я знаю девушек-мимоз,
Я знаю, как из чайных роз
В душе сплетается гирлянда.

В ветвях лаврового куста
Я вижу прорезь черных крылий,
Я знаю чаши чистых лилий
И их греховные уста.

Люблю в наивных медуницах
Немую скорбь умерших фей
И лик бесстыдных орхидей
Я ненавижу в светских лицах.

Акаций белые слова
Даны ушедшим и забытым,
А у меня, по старым плитам,
В душе растет разрыв-трава.


Черубина де Габриак

Я брёл, как облачко весною,
Один, меж долом и горой;
И вдруг увидел пред собою
Нарциссов жёлтых целый рой -
В тени деревьев у реки
Бриз волновал их лепестки.

Толпясь, как звёзды, что сверкают,
Собой украсив Млечный Путь,
Они вдоль берега мелькают,
И вдаль стремятся ускользнуть;
Десятки тысяч их сплелись,
Головки устремляя ввысь.

Играя рядом, даже волны
Нe превзошли весельем их.
И я, поэт, задором полный
В кругу нарциссов золотых,
Бросаю восхищённый взгляд
На этот радостный парад.

И часто, лёжа на диване,
Когда уныл мой грустный взор,
Я вспоминаю в упованье
Их удивительный задор,
И сердце счастием полно,
Танцуя с ними заодно.

Уильям Вордсворт

   


Терновник


    Терновник ранящий да и ранимый
    в безумной судороге ворошит пески,
    он врос в скалу пустыни дух гонимый
    и корчится от боли и тоски.

    И если дуб прекрасен, как Юпитер,
    нарцисс красив, как миртовый венец,
    то он творился, как вулкан, как ветер
    в подземной кузне и как Бог-кузнец.

    Он сотворен без тополиных кружев,
    трепещущих тончайшим серебром,
    чтобы прохожий шел, не обнаружив
    его тоски и не скорбел о нем.

    Его цветок как вопля взрыв внезапный,
    (так Иов стих слагал, вопя стихом),
    пронзителен цветка болезный запах,
    как будто прокаженного псалом.

    Терновник наполняет знойный воздух
    дыханьем терпким. Бедный, никогда
    в своих объятьях цепких, в цепких космах
    он не держал ни одного гнезда.

    Он мне сказал, что мы единотерпцы, -
    и я ничья здесь, да и он ничей,
    и что шипы его вросли мне в сердце
    в одну из самых горестных ночей.

    И я терновник обняла с любовью
    (так обняла бы Иова Агарь):
    мы связаны не нежностью, а болью,
    а это больше, дольше, верь мне, верь!

Габриела Мистраль

СИНИЙ ЦВЕТОК

(FLOARE-ALBASTRĂ)

—  В облаках опять витаешь,
Среди звезд в дали астральной?
А о девушке печальной,
Жизнь моя, и знать не знаешь.



Тщетно громоздишь и ныне
Ты в своем сознанье горы,
Океанские просторы,
Ассирийские пустыни.



Прямо к небу пирамиды
Поднимаются высоко...
Свое счастье столь далеко,
Мой любимый, не ищи ты!



Говорила так малютка,
Нежно волосы лаская.
Что права ты, понимая, —
Я смолчал: мол, это шутка.


—  Скроемся в лесу зеленом,
Где над пропастью огромной
Нависает камень темный
И ручьи бегут по склонам.



Там у тихого болотца,
Что укрыто камышами,
Под нависшими ветвями
Место нам в траве найдется.



Будешь ты, не умолкая,
Сказки плесть и небылицы.
Сможешь ли в меня влюбиться,
По ромашке погадаю.



Стану яблока краснее
Я от солнечного зноя
И распущенной косою
Рот закрыть тебе посмею.



Знать о том никто не будет,
Что уста слились с устами:
Шляпка скроет все полями —
Кто не видит, тот не судит.



А когда луна навстречу
Встанет, в сумерках желтея,
Обниму тебя за шею,
Обоймешь меня за плечи.



И лесной тропинкой к дому
Мы начнем в село спускаться,
По дороге целоваться,
Как цветы, что век знакомы.



В темноте продлим беседу
Возле самого порога.
Что люблю тебя, ей-богу,
Не до этого соседу!



Поцелуй — и нет в помине...
Я один с луной холодной!
О, прекрасный, сумасбродный,
Милый мой, цветочек синий!

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Умерла любовь до срока,
Чудо минуло, как иней, —
Цветик синий, цветик синий!..
В мире грустно, одиноко!



Михай Эминеску

1873

Перевод Ю. Кожевникова

СИРЕНЬ

По утру, на заре,
По росистой траве,
Я пойду свежим утром дышать;
И в душистую тень,
Где теснится сирень,
Я пойду своё счастье искать...
В жизни счастье одно
Мне найти суждено,
И то счастье в сирени живёт;
На зелёных ветвях,
На душистых кистях
Моё бедное счастье цветёт.

Екатерина Бекетова

Сирень

Всеволод Рождественский


Прогремела гроза, прошумела,
Затухая, грохочет вдали.
Золотые лучи словно стрелы,
Сквозь клокастые тучи прошли. . .


Воздух полон прохлады и тени,
Встала радуга светлым венцом,
И тяжелые грозди сирени
Наклонились над нашим крыльцом.

Хорошо на весеннем просторе
По откосу бежать наугад, —
Окунуться в душистое море,
Захлестнувшее дремлющий сад.

Сколько белых и темно-лиловых
Вдоль ограды кустов разрослось!
Ветку тронешь — дождем лепестковым
Осыпается мокрая гроздь,

В легкой капельке, свежей и чистой,
Отразился сверкающий день,
И в саду каждой веткой росистой
Торжествующе пахнет сирень.

По лесенке из солнечных лучей
Я поднимусь взглянуть на незабудки,
И сердцу отчего-то - горячей
В нём крылышками хлопают голубки.

А вот и сад, да сколько в нем цветов,
Омытых благодатными слезами.
И в зарослях из розовых кустов
Летают эльфы с синими глазами.

Спешит моя дрожащая душа
Присесть на голубые незабудки,
Прозрачным мотылькам в саду кружа,
Растягивая радости минутки.

Покрылось сердце каплями росы,
И влагой животворной напиталось,
В цветочках из небесной бирюзы
Оно с лучами первыми игралось.


Елена Ларюшина

СЕРГЕЙ СОЛОВЬЕВ

Я лежу, зачарованный сном,
В небе – влажная, синяя даль.
Гиацинт ли расцвел за окном,
Голубеет ли нежный февраль?

Только сердце готово зацвесть,
Только песня трепещет, звеня…
Кто принес мне весеннюю весть,
Что ты вечно любила меня?

В небе – трепет лазоревых струй,
Где-то снега февральского хруст…
Чую полный весны поцелуй
Так мучительно розовых уст.

1909