Вельвы- колдуньи викингов

Этимология


Вёльва – провидица в дохристианской Скандинавии. Вёльвы владели шаманическими практиками сейд и спа, позволявшими предсказывать будущее и вероятно даже моделировать грядущие события. Также вёльвы предположительно наравне с мужчинами использовали гальдр, это «голосовая» заклинательная методика, специфическая для скандинавского шаманизма. Спакуна и вала – альтернативные названия вёльвы, использовавшиеся в разных регионах Северной Европы.

Старо-норвежская форма «vǫlva» в переводе означает «носитель волшебного жезла», что, очевидно, указывает на специфический атрибут вёльвы, являвшийся обязательным как минимум в ранние периоды. Вероятно, слово «vǫlva» происходит от протогерманской формы «walwōn», от которой произошли древнескандинавское «vllr» и английское «wand», оба переводятся как «посох» или «волшебная палочка».

Е. Хеллквист в «Шведском этимологическом словаре» пишет о том, что «vala» может являться литературно-художественной формой оригинального слова «vǫlva». В «Рассказе о Норна-Гесте» встречается слово «fjǫlkunnig», оно не имеет точного перевода, но само понятие указывает на человека, который практикует сейд, спа или гальдр. Практикующих сейд («seiðr») называли seiðkona (если это женщина) или seiðmaðr (если это мужчина). Соответственно, женщин, практикующих спа («spá»), называли «spákona» или «spækona». Спакуна (или спакюна) дословно означает «женщина, знающая спа». Е. Хеллквист проводит аналогию с древнеанглийским словом «spæwīfe» с тем же значением.

«Spá» или «spæ», по всей видимости, имеет протоевропейский корень «(s)peḱ», который можно перевести как «я вижу» или «я наблюдаю». Существуют очевидные аналогии в санскрите – «spaśyati» («видеть»), а также в латинском языке – «specio» («я вижу»). Современная английская форма «spy» («шпион») произошла именно от древнескандинавского слова «spá».

Таким образом, Е. Хеллквист определяет значение слова вёльва как «видящая» или «та, кто видит», подчеркивая характерную способность мистической прозорливости. Именно поэтому, как указано в начале статьи, ближайшей семантической аналогией «вёльвы» в современном русском языке выступает слово «провидица».

Характеристика образа, упоминания в сагах
Итак, вёльвы практиковали сейд, спа и гальдр, по аналогии с традиционными эзотерическими практиками – шаманство (общение с силами природы, духами), прорицание и обрядовые заклинания соответственно. По всей видимости, в подавляющем большинстве случаев вёльвы были женщинами. И хотя, как было отмечено выше, для мужчин, практикующих сейд, существовал особый термин, они, вероятно, становились при этом эрги (в переводе «не мужественный» или «сексуально извращенный») и теряли свой социальный статус. Таких мужчин можно было законно убивать без всякого суда.

Вёльвы-женщины занимали особое положение в древнескандинавском обществе, об этом говорит, как минимум, тот факт, что даже Один, владыка Асгарда, обращается к прорицательнице за советом. Этот эпизод хорошо известен благодаря подробному описанию, представленному в главе «Прорицание вёльвы» из «Старшей Эдды».

Очевидно, что вёльва – не имя собственное, как полагали ранние исследователи, в многочисленных эддических текстах упоминается множество имен конкретных пророчиц. К примеру, в том же «Прорицании вёльвы» упоминается вёльва Хейд, а в «Речах многомудрого» («Речи Свипдага») присутствует вёльва Гроа. В «Саге об Инглингах» говорится о вёльве Хунд, а в «Саге об Эйрике Рыжем» упоминается «малая вёльва» Торбьерг.

Д. Харрисон и К. Свенссон в своей работе «Vikingaliv» говорят о том, что богиней пророчиц выступала Фрейя. Вёльвы имели такую же власть в Мидгарде, какую в Асгарде имела Фрейя, они представляли свою покровительницу в мире смертных. И далеко не всегда их колдовство было безвредным, зачастую оно могло приводить к мучениям и даже смерти.

Д. Харрисон и К. Свенссон пишут следующие: «Оружие вёльвы – не меч, копье или топор, а волшебный жезл. Именно благодаря жезлу она влияет на исход битвы». Важно отметить, что способность вёльвы управлять сражением упоминается во многих источниках и выделяется особо, что позволяет провести некоторую аналогию с валькириями, которые также могли изменить результат сражения (например, «Песнь валькирий» из «Саги о Ньяле»).

Также стоит отметить, что в «Младшей Эдде» Сиф, жена Тора, называется спакуной, там же Снорри Стурлусон ассоциирует ее с сибиллой, греческой женщиной-оракулом.

Упоминания в исторических источниках
Наиболее ранние упоминания о вёльвах или женщинах-пророчицах, выполняющих идентичные функции, встречается в «Географии» Страбона при описании древнегерманского племени кимвров. Пророчицы кимвров, по Страбону, были пожилыми женщинами, одетыми в белое. Они приносили в жертву военнопленных и окропляли себя их кровью, чтобы узреть будущее.

Гай Юлий Цезарь в «Комментариях к Галльской войне» упоминает, что встречался с Ариовистом, вождем германского племени суэби и ряда смежных племен. От Ариовиста Цезарь узнал об обычае германцев приносить пленных в жертву, чтобы предречь исход сражения.

В «Историях» Тацита есть упоминание о Веледе, пророчице из германского племени бруктеров, которую другие племена, по всей видимости, обожествляли. Иордан в «Герике» упоминает о готских колдуньях «haliurunnas», изгнанных королем Филимером. Слово «haliurunnas», вероятно, происходит от «halju-runnos», что дословно можно перевести как «путешествующие в земли мертвых». Согласно Иордану, эти колдуньи, покинув племена готов, дали начало племенам гуннов.

Лангобардский историк Павел Дьякон писал о конфликте между лангобардами и вандалами на юге Скандинавии. Дьякон упоминает, что вандалы обратились за помощью к некоему Годану (вероятно – Одину), а лангобарды – к его супруги Фре (предположительно – Фрейе). Фре помогла Гамбаре, матери лангобардских вождей, перехитрить Одина и сражение было выиграно. Очевидно, что Гамбара выступает здесь в роли вёльвы.

Арабский путешественник Ибн Фадлан, бывший в 921 году послом в Волжскую Булгарию, упоминал об обряде похорон скандинавского вождя. По словам Фадлана, на десятый день торжественного пира по случаю похорон жрица (он описывает ее, как пожилую женщину, которую другие называли «ангелом смерти») принесла в жертву рабыню вождя, положив ее тело в погребальную ладью.

Вёльвы в обществе средневековых скандинавов
В скандинавских аттах (кланах) молодые женщины, как правило, были обременены крепкими семейными узами и множеством бытовых обязанностей. Поэтому вёльвами становились лишь те женщины, что достигли почтенного возраста и уже не были привязаны к домашнему очагу.

Г. Стеинсланд в своей книге «Люди и власть в мире викингов» пишет о том, что вёльвы вели кочевой образ жизни, они странствовали между поселениями и обычно имели в свите нескольких молодых мужчин. Зачастую их целенаправленно призывали – при неурожае, падеже скота, распрях между сородичами. Услуги вёльвы хорошо оплачивались.

Д. Харрисон и К. Свенссон пишут о том, что многие женщины высокого происхождения стремились служить Фрейе и представлять ее в Мидгарде. Они выходили замуж за воинов, представляющих Одина, и селились в длинных домах, что служили символическим прообразом Вальхаллы. Во время пиров женщины подражали валькириям, поднося хмельные напитки воинам, которые в свою очередь подражали эйнхериям.

Но в военном деле женщины также принимали активное участие. Они редко воевали в строю с оружием в руках, чаще используя специальные инструменты в колдовских ритуалах и помогая таким образом своим мужьям в битве. Скальдическое стихотворение «Darraðarljóð» из «Саги о Ньяле» является очевидным подтверждением этой теории, оно описывает как раз колдовской ритуал, проводимый женами воинов, ушедших воевать.

Описания вёльв из скандинавских саг
В средневековой исландской рукописи «Codex Flateyensis» говорится о том, что вёльвы свободно путешествовали по селениям и предсказывали судьбы людей. В «Книге о заселении Исландии» описывается, как вёльва Торид Сундафиллир (вероятно, второе слово – прозвище, а не фамилия) провела ритуал и вернула рыбу в исландские фьорды, за что была прозвана «наполняющей бухты».

В уже упомянутой «Саге об Эйрике Рыжем» Торбьерг, называемая «малой вёльвой», была призвана в Гренландию во время великого голода, чтобы предсказать будущее этой земли. Перед ее приездом дома были тщательно вычищены, а деревянный трон, обычно занимаемый вождем, был подготовлен для вёльвы и устлан мягкими подушками. Вёльва пришла в сумерках, одетая в длинный синий (или черный) плащ, украшенный драгоценными камнями по подолу. В руках у нее была колдовская прялка («seiðstafr»), инкрустированная драгоценностями и латунью.

В «Саге об Одде Стреле» вёльва также носит синий или черный плащ и использует колдовскую прялку, которая, если трижды коснуться ею щеки, лишает памяти. Очевидно, что цвет плаща в этих сагах упомянут не случайно, ведь Один традиционно носил синий плащ, когда странствовал по Мидгарду. Вероятно, эта деталь призвана сформировать образ странника, наделенного сверхъестественными силами.

В «Саге об Эйрике Рыжем» также говорится, что вёльва носила ожерелье из стеклянных жемчужин и головной убор из кожи ягненка, отделанный шкурой белой кошки. Пояс у вёльвы был изготовлен из трутовика, на нем висел большой мешок с ритуальными инструментами. Она носила туфли из телячьей кожи с латунными охвостьями на шнурках и перчатки из шкуры белой кошки шерстью внутрь.

По тексту саги вошедшую в длинный дом вёльву уважительно приветствовали и провели к месту, обычно занимаемому вождем. Ей поднесли специально приготовленные блюда – кашу на козьем молоке и жареные сердца всех животные, которых разводят местные жители. Вёльва, согласно традиции, провела в доме всю ночь, а наутро исполнила ритуальный танец. Она всходила на специальную платформу, а вокруг нее рассаживались молодые девушки, которые распевали ритуальные заклинания.

В «Саге об Эйрике Рыжем» ритуал вёльвы успешен, она прозревает будущее и предотвращает голод. Также упоминается, что заклинания, распеваемые девушками во время ритуала, могут отличаться в зависимости от тех сил, к которым обращается вёльва.

Археологические находки и свидетельства
Д. Харрисон и К. Свенссон приводят более 40 женских захоронений, в которых обнаружены ритуальные жезлы. Больше половины из этих захоронений имеют множество сопутствующих находок, традиционных для крупных похоронных обрядов, что указывает на исключительный статус вёльв.

Захоронение в Фиркате (Дания) является самым богатым. Вёльва была уложена в большую повозку, с которой сняли колеса. На основании остатков тканей и следов на теле археологи предполагают, что она была одета в длинное платье и сандалии, которые оставляли пальцы ног открытыми. На голове у вёльвы располагалась пряжка, анализ которой показала, что она была изготовлена на востоке, в регионах, которые сегодня относятся к территориям Финляндии и России.

В ногах вёльвы, похороненной в Фиркате, размещалась коробка, в которой обнаружены кости птиц и мелких млекопитающих, а также семена черной белены. Стоит заметить, что если семена черной белены бросить в огонь, то дым может вызывать экстатическое чувство полета, также проявляя афродизиакальные свойства. В захоронении был обнаружен серебряный амулет в форме кресла. Предположительно, амулет символизировал ритуальное кресло, на котором сидела вёльва во время прорицания. Д. Харрисон и К. Свенссон проводят здесь аналогию с Хлидскъяльвом Одина, восседая на котором Всеотец обозревает все миры.

Предположительно, захоронение в Фиркате – это вёльва, которую держал при себе Харальд Синезубый, легендарный правитель Дании и Норвегии в период с 958 по 986 год.

Среди находок в Осебергском погребальном корабле есть тела двух женщин в богатой одежде. Рядом с ними обнаружены семена конопли (которыми, вероятно, были набиты подушки, подложенные под тела), возле одной из женщин лежал деревянный жезл. Также в захоронении обнаружена лошадь, арабский глиняный кувшин и серебряный амулет в форме женщины с ожерельем. Данный амулет – не единичный артефакт, предположительно их могли носить наиболее уважаемые женщины, но не только вёльвы. Женщина с ожерельем, по одной из версий, олицетворяет Фрейю с Брисингаменом.

Любопытно двойное захоронение в Бирке, где в одной могиле лежат воин и вёльва. Возле вёльвы найден деревянный жезл, а сверху на тела уложено копье, которое символически указывает на то, что эти люди принадлежат Одину.

Посох вёльвы и ритуальные ткацкие инструменты
Образ вёльвы неразрывно связан с деревянным посохом, веретеном и ткачеством, это распространенный мотив не только в скандинавской мифологии, где богини судьбы, норны, назывались ткачихами. Мойры в Древней Греции и парки в Древнем Риме тоже были богинями-ткачихами, управлявшими жизнями людей.

Тут же отмечу, что прорицательницы, которые по сюжету саги «Первая Песнь о Хельги Убийце Хундинга» приходят к новорожденному Хельги и предрекают ему судьбу героя, изначально считались самими норнами, но вполне вероятно, что на самом деле в этом эпизоде упоминаются вёльвы.

В местах крупных битв на территории Скандинавии вместе с мечами и секирами часто находят деревянные жезлы, такие же, как и в захоронениях вёльв. Это указывает на то, что вёльвы, возможно, могли находиться на поле боя во время сражения. Кроме того, многие жезлы вёльв по форме напоминают прялки, а по одной из версий понятие «сейд» («seiðr») изначально использовалось для обозначения прядильной нити.

Таким образом, колдовской жезл вёльвы на самом деле действительно мог происходить от прялки. Многие исследователи указывают на то, что это распространенная метафора – когда прядильная нить сравнивается с нитью жизни (судьбы) человека. При этом производство пряжи – явно не воинское ремесло и здесь вновь можно выявить интересные аналогии. К примеру, в «Песне о Беовульфе» упоминаются женщины, которых называют «peace-weavers», дословно – «ткачихи мира». Этот оборот использовали по отношению к женщине, которая вышла замуж за мужчину из другого племени, чтобы установить прочный союз между враждующими племенами.

Обряды плодородия и фаллический культ
Некоторые исследователи полагают, что вёльвы принимали участие в обрядах плодородия, связанных с фаллическим культом. В пример обычно приводят статуэтку, найденную в Реллинге (Швеция). Предположительно это статуэтка Фрейра (бог плодородия, брат Фрейи), ее отличительная черта – выдающийся фаллос. Адам Бременский также описывает статую Фрейра в храме Уппсалы с той же отличительной чертой.

В короткой саге «Vǫlsa þáttr» из манускрипта «Flateyjarbók» присутствует эпизод с использованием конского пениса в ритуале плодородия, по некоторым версиям это прямая отсылка к индоарийским жертвенным обрядам. В целом, на территории Скандинавии обнаружено довольно много археологических находок, имеющих явный фаллический символизм.

В 1902 году в Германии был издан анонимный труд, в котором высказывалась версия о том, что колдовской жезл, используемый в ритуалах сейда, исполнял прямую функцию фаллоса, и именно поэтому практика сейда считалась недопустимой для мужчин. В подтверждение этой версии можно привести «Перебранку Локи», где бог коварства обвиняет Одина в том, что тот практикует сейд и потому является эрги, то есть «не мужественным». Также есть упоминания о том, что сын Харальда Прекрасноволосого Рагнвальд Реттилбейн практиковал сейд, применяя в ритуалах «rettilbein». Не совсем понятно, что это за колдовской инструмент, однако в нескольких источниках слово использовалось для обозначения эрегированного полового члена.

Тем не менее, на этот счет есть лишь версии и косвенные указания. Нет прямых свидетельств того, что практика сейда и ритуалы вёльв были каким-то образом связаны с половыми актами или их имитацией. Более того, неизвестно, участвовали ли вообще вёльвы в ритуалах плодородия. С другой стороны, в «Речах Высокого» и ряде других эддических текстов есть предостережения, согласно которым женщина, владеющая сейдом, может соблазнить мужчину и подчинить его своей воле, либо наслать на него болезнь.

Вёльвы в эпоху христианизации
Р. Кейсер в своей работе «Религия нордманов», а также Д. Блейн в книге «Девять миров сейда» пишут о том, что вёльва, входящая в транс, занимала особое сидячее положение. Вероятно, речь здесь идет о медитативных и самосозерцательных практиках. Также упоминается использование в ритуалах ритмичного боя барабанов, как позже у саамских шаманов.

В связи с этим любопытны следующие строки из «Закона Исландии», который был принят на всеобщем альтинге в XIII веке: «Utiseta at vekja trǫll upp ok fremja heiðni». Перевести эти слова можно так: «Запрещается сидеть, чтобы пробуждать троллей и заниматься язычеством». Р. Кейсер пояснят, что имеется ввиду особый ритуал, во время которого вёльва сидит под открытым небом и прозревает будущее. Наказанием за это преступление в христианизированной Исландии являлась смертная казнь, однако вплоть до XVII века никто не был осужден по данной статье. Позже началась «охота на ведьм» и всякие осмысленные границы были стерты.

Тем не менее, есть немало свидетельств о преследовании вёльв во время христианизации европейского севера. В частности, при короле Эдгаре Мирном под давлением римско-католической церкви был принят ряд законов, запрещающих сейд, спа и гальдр. Также в Кодексе Канонического Права Католической Церкви есть строки о запрете на некромантию – обращение к мертвым. И хотя в древнескандинавских текстах нет упоминаний о подобной практике, раз церковь обратила на нее особое внимание, значит в раннесредневековой Скандинавии она имела некоторое распространение.

По всей видимости, вёльвы исчезли с приходом христианства, хотя, учитывая, что многие элементы традиционных верований сохранялись на территории Исландии и Скандинавии вплоть до XX века (а кое-какие живы до сих пор), вероятнее, что они просто стали действовать скрытно. На данный момент древнескандинавские практики прорицания пытаются возродить многие нео-религиозные общины, однако едва ли они хоть чем-то кроме антуража напоминают оригинальные ритуалы вёльв, о которых, по сути, ничего не известно.

Проект "РУНАРИУМ"